Я подумал, что плохо вступить в такое саопщиство и не быть tr00)) Читайте
читать фнутрьнах(по мотивам рассказа Э. Блэквуда "Переход")
___________
"Важно иногда признаваться себе в чем-нибудь.
Например, в том, что вовсе не «не такая, как все». Плакали мои крыши."
Челси
Прохладный ветерок бил ей в лицо, путал волосы, вызывая лёгкое раздражение. Но на раздражение она сейчас была неспособна. В её груди томилась боль, боль разлуки. Она обжигала, мешала дышать, лишала желания жить. Он ушёл… Чтобы понять, что она чувствовала, попытайтесь представить, что к вашей груди приставили ружьё. Безжалостная рука палача медлено выводит дулом узоры, оба ствола любовно поглаживают соски… Вы даже сквозь трепет и страх чувствуете возбуждение… И выстрел. Два соляных заряда рвут нежную кожу и вгрызаются в лёгкие. Каждый вздох – хуже смерти, каждое мгновение жизни – пытка.
Её невероятно красивые чёрные волосы лезли в заплаканные глаза, развозя тушь по её милому личику. В этих глазах была не просто грусть, больше, чем скорбь – в них была мука, тяжёлая безысходность, вечная поэтическая спутница разлуки.
Ветер. Она ненавидела его. И ветер она ненавидела. И обоих – за ветреность. Он был такой же ласковый и такой же прохладный, как этот ветер. Так же обнимал её, игриво забираясь под ослепительно чёрную блузку, такую же свободную, как он и как ветер. Но он ушёл. Ушёл туда, откуда не возвращаются. Бросил её одну на произвол безжалостной судьбы. И свет померк. Исчезли краски, стёрлись лица; перед глазами лишь волосы и он, что так ласково треплет их. И ещё пустота. Бездонная, иссиня-чёрная, пугающая, но завораживаюшая. Она всюду, где нет его, а он везде… но не рядом…
Были ещё они. Она не знал, кто они, но чувствовала их явную враждебность. Их силуэты проступали в пустоте, их голоса звучали в ней, сливаясь с жутким, нечеловеческим рёвом. Эта пустота таила чудовищ, мостров из недр небытия, из иных миров… Эти голоса не смолкали. В ушах стоял то крик, то миролюбивый, вкрадчивый шёпот, но неизменен был рёв. Он сводил с ума, доводил до отчаяния, пронзая мозг миллионами незримых осколков. Невыносимо…
- Хватит! Хватит, слышите! – она упала на колени, рыдая и проклиная пустоту. – Ненавижу вас! Убирайтесь, вон из моей головы! Не трогай меня, тварь! Видеть вас не хочу!
И тут же шум стих. Даже не стих, а просто исчез. Исчезли и силуэты… и ветер… Осталась лишь пустота, безграничная пустыня, разъедавшая разум не хуже, чем соль лёгкие. Словно другое измерение, имя которому – безумие. Уродливая в своей безликости пустошь, гротескная гипербола бесконечности, которую так силится постичь человеческий разум. Вот она, перед её глазами! Рукоплещите, философы!
Она закричала. Гнёт тишины, полная дезориентация в прострастве, когда не ясно не только где право, а где лево, но и где верх, а где низ… Стоишь ты, или лежишь, или висишь, готовая упасть, ненадеясь достичь дна… Всюду зияющее ничто. Ему нет названия, а человеку нет в нём места. Она кричала, и крик её иногда прерывался хохотом, неестественным, безумным… Пустота пугала её, а одиночество, бывшее когда-то таким желанным, возводило страх в абсолют.
И она побежала, плача и крича, беспомощно размахивая руками, словно пытаясь разогнать наваждение. Послышались какие-то звуки, и даже лёгкое дыхание ветерка коснулось её волос, но ей уже было всё равно. Она бежала, натыкаясь на что-то, попадая в лапы незримых монстров и вырываясь из них… А звуки всё нарастали, угрожающе сгущаясь… А потом всё стихло.
***
Она лежала на дороге в луже крови. Невероятно красивые чёрные волосы слиплись, придавая ей пикантный шарм и частичку того обаяния, которым наделяют женшину мокрые волосы. Она была прекрасна. Только отпечаток шины на её лице и застывшая восковая маска запредельного ужаса напоминали о случившемся.